18.06.2008
Русалочка: Незнакомка в бирюзовом купальнике.
Автор -- Нина Дьяченко
Он заметил ее сразу, хотя она настолько органически сливалась с морем и черными, обросшими влажными темно-зелеными водорослями камнями, что совершенно не выделялась из пейзажа. Как чайка.
Андрей как раз прогуливался по пляжу – эта часть была почти пустынной из-за совершенно острых скал, на которых никаким образом невозможно было расстелить подстилку, особенно если ты не йог. Он как раз взобрался на камень, возвышающийся над морем, и немного свысока смотрел на нее.
Девушка в бирюзовом купальнике с белым, совершенно не загорелым телом, очень длинными, почти до пят, русыми волосами, тяжелыми и густыми, с печальным взором, который тянул то ли на меланхолию, то ли на поэтическую задумчивость. Она тоже находилась на камне, сидела на нем, свесив ножки в воду. Ее аккуратные, маленькие ступни касались волн. Она задумчиво и неторопливо заплетала волосы в косу. На ее узком запястье ярко синела резинка для волос, которая должна была закрепить получившийся шедевр косоплетения. На этой же ручке блестели часы, отражаясь на солнце, словно серебряные.
"Русалочка", - пришла к нему ассоциация, не такая уж неожиданная; навеянная морем, скалами и поэтической задумчивостью (или простой скукой) незнакомки, а также ее хрупкой красотой.
Андрей присел, чтобы не попасться ей на глаза, так как выделялся на скале, словно памятник. Он был почему-то твердо уверен, что, как только она его заметит, то, тотчас же нырнет в воду и поплывет к пляжу. Нет, не потому, что он испугает ее, а потому, что – так ему казалось – девушка любила свое одиночество, отчего и забралась на этот неудобный, раскалившийся на солнце камень, на этом страшно неуютном из-за камней и острых подводных скал, а также громадного количества водорослей, пляж. Тут было приятно гулять – если не сломаешь ног в тоненьких вьетнамках, - фотографировать, просто любоваться морем, но не купаться. А девушка собиралась нырнуть – он это чувствовал, словно читал ее мысли.
Андрей принадлежал к той редкой категории мужчин, которую называют красавчиками. К тому же он был еще и состоятелен. Сам зарабатывал и зарабатывал хорошо, к тому же очень помогал отец-бизнесмен. Проблем с девушками у него никогда не было. Практически любая красавица радостно шла в его объятия. Конечно, сначала их привлекала удачная рекламная "вывеска": высокая, загорелая, в меру накаченная, стройная фигура без следа волос на теле, которые превращают мужчин в подобие орангутангов. Глаза зеленые, кошачьи. Рот чувственный. Волосы – тщательно подстриженные, но не уродливый "ежик". Брюнет. Классический "герой-любовник" из любовного же романа. Но потом они таяли от его спокойной уверенности в себе, внимания, нежности. Конечно, слишком назойливых девчонок, уверенных, что возьмут его нахрапом и наглостью, он очень спокойно, по-деловому, отшивал. Слишком уж настойчивых, если они были красивы, знакомил со своими не менее привлекательными и богатыми друзьями (как известно, подобное тянется к подобному), - и они расставались друзьями.
Поэтому, в глубине души страдая романтизмом несчастного Дон Кихота – хотя и не до сумасшествия, конечно,- он остро реагировал на недоступных женщин. Ему нравилось любоваться красавицами, которые ему не принадлежат, и никогда принадлежать не будут. Хрупкое равновесие между первым взглядом и будущим романом манило его, как морская глубь – неутомимого ловца жемчуга. Хрупкая грань между тем, что будет и тем, что есть.
Андрей устроился поудобнее, так, чтобы без помех следить за пловчихой, которая все никак не могла решиться нырнуть. Она уже заплела косу, небрежно отбросила ее за спину и вытянула вниз руки, наклоняясь над синим зеркалом воды. Всплеск. Она вынырнула, мокрая коса прилипала к спине, как каменная коса Хозяйки медной горы из Уральских сказок. Машинально взглянув на камень, с которого она прыгнула, он увидел, как что-то сияет под солнцем. Какой-то предмет, который она забыла.
Радостный, Андрей кинулся к вершине камня и обнаружил на нем забытую… мобилку.
Держа в ладони крохотную, дорогущую вещь, он чувствовал себя слегка обалдевшим. Девушка оказалась еще более странной, чем он себе нафантазировал.
Андрей смотрел то на крохотный телефон у себя в ладони, то на плывущую девушку. Его охватило странное чувство: словно он был персонажем сюрреалистического японского мультфильма, где у героев неестественно-бурная мимика, а сами они неправдоподобно красивы, как куклы. У подобных мультиков были две грани: либо откровенная порнография, либо же стопроцентная наивность, чистота и скромность. Для Андрея, в принципе, уверенного в себе и разочарованного в людях циника, незнакомка была не больше и не меньше, как Русалочка. Но не Диснеевская, а Андерсоновская. Чистая, беспорочная, а потому никому в этом мире не нужная.
За мобилкой девушка не вернулась – он ждал почти до вечера, несмея уйти даже на минутку, хотя страшно хотелось есть и в туалет.
Опечаленный Андрей с ощущением меланхолии плавно переходящей в затяжную депрессию, спустился на обычный пляж, где пачками валялись красивые девушки, которые были ему совершенно не нужны. Красавчик, на котором останавливались все женские взгляды, сжимал в ладонях хрупкую мобилку, как мертвую рыбку с серебристой чешуей, и никого не замечал.
Ее хрупкая ладонь возникла как бы из воздуха и легла в его ладошку:
- Это - мое.
Она слегка дотронулась до мобилки, подходя к нему сбоку.
Их взгляды встретились, когда он судорожно обернулся, вздрагивая, как пробужденный ото сна.
Он немедленно протянул ей телефон. Девушка, продолжая сверлить его испытывающим взором, приняла у него из рук свой аппарат.
- Спасибо. Вы честный парень.
- Нет, просто слишком хорошо зарабатываю, чтобы красить чужие телефоны.
Она резко помотала головой, так что ее давно уже высохшие волосы вылезли из косы, окружив нежное личико золотисто-русым нимбом:
- Вы же не украли. Вы нашли. А я такая рассеянная! Если б у меня откручивалась голова, я бы ее тоже потеряла, - сказав это, она аккуратно повесила мобилку на специально предназначенный для этого шнурок, висевший на шее, и, немедленно забыла о ней.
- А я вас ждал там, где вы забыли телефон, - глупо улыбаясь, сообщил он. – А вы так о нем и не вспомнили. Как же вы меня нашли?
- На этот раз я специально забыла ее, хотя я действительно очень рассеянная, - ее светло-голубые глаза засверкали. – А потом я наблюдала за вами, странно, что вы меня не заметили, все-таки сложно спрятаться среди черных скал, особенно когда у тебя слишком белая кожа. Для меня было важно, что окажется для тебя важнее – моя дорогая мобилка, или же…
- Что, для тебя этот телефончик ничего не стоит? А если бы твой эксперимент не удался? У тебя, небось, таких полно?
Девушка снова покачала головой, ласково улыбаясь:
- Нет, я копила на него всю весну! Просто… ты мне понравился. И я хотела выяснить – насколько. Разве чувства не важнее вещей? Даже дорогих? Даже доставшихся дорогой ценой?
… Он влюбился в нее раз и навсегда, как ребенок мог бы влюбиться в неожиданно ожившую Сейлер Мун. Как принц из сказки мог бы влюбиться в Русалочку Христиана Андерсена, если бы не был таким поверхностным, и не искал только физической красоты, в упор не видя души.
Но… они все-таки расстались, когда закончился совместный отдых и совместно прожитое лето. Она просто уехала, не забыв клятвенно пообещать позвонить, - и не позвонила. Не написала. Просто вычеркнула его из своей жизни. А он ей писал. Свой телефон, даже мобильный, она почему-то ему не сказала, пояснив романтической причудой.
Однажды, когда Андрей застрял в пробке на Крещатике, кляня все на свете, не потому что опаздывал на работу – он был директором собственной фирмы, и отругать его мог только он сам. А потому, что жизнь снова показалась ему ненужной и пустой. Его даже затошнило от безысходности и внезапно навалившейся реальности. Романтика давно выветрилась из него – после того сумасшедшего лета – но слабый остаток ее мучил очерствевшую душу желаниями, которые совершенно не совместимы с реальностью, а поэтому особенно мучительны, как грезы наркомана, который знает, что кайф недолго, а после него – жалкая жизнь и быстрая смерть.
И тут, случайно обернувшись, увидел… свою Русалку. Стройную девушку в белом обнимала волосатая рука навороченного "нового русского". Жуткого урода на офигенной "тачке". Лысого типа с глазами, в которых ощутимо застряла грязь преступлений. Мужика, давно продавшего душу, причем за копейки – ибо его душа много и не стоила.
Андрей ощутил такую сердечную боль, что чуть не скончался прямо за рулем, хотя раньше на сердце не жаловался. Он машинально запомнил номер машины, чувствуя, что задыхается, что сходит с ума.
Его друг из "органов" сообщил ему адрес владельца машины. И телефон.
… Они встретились в лесу, на широкой безлюдной тропе. Их машины стали близко друг к другу, они открыли окна и через них переговаривались – жалкие остатки былой близости.
- Ну что, довольна? Продала себя подороже, да?! – начал орать Андрей, побагровев и снова схватившись за сердце. Подобную боль не мог причинить ему никто и никогда. Ему казалось, что он умирает. – Вышла замуж за урода… зато богатого. Ты просчиталась, детка! Как же ты просчиталась! Я ведь тоже богат! Только я не хотел тебе этого говорить… Так, из романтических побуждений. И, оказалось, что зря! Тогда бы я легко купил тебя! Как куклу из "секс-шопа".
Его голос сорвался. Его затрясло в рыданиях.
Она молчала, задумчиво глядя перед собой. Просто молчала, даже не оправдывалась.
… Через три дня она приехала к нему с маленьким чемоданчиком:
- Можно я останусь? – проговорила она, пока он таращился на нее. – Не волнуйся, я не ограбила мужа – я взяла только свои вещи, которые были моими до него. Или мне идти топиться в Днепре? – сказала она тем будничным тоном, которым говорят совершенно серьезные вещи.
… Через полгода ее не стало. Рак. На похороны, неизвестно каким-образом узнав про них, заявился ее бывший. На кладбище Андрей не стал устраивать скандала, но, потом схватил его за грудки, хотя мужчина был раза в два шире и напоминал Шварцнейгера устрашающими мускулами. Глаза Андрей налились кровью от бешенства и безграничной скорби, которую хотелось выместить на ком-нибудь, чтобы подобная боль не разорвала душу на мелкие, кровавые куски.
- Она любила тебя… по-настоящему любила, - неожиданно заговорил тот, совершенно равнодушно болтаясь в его руках. – Ты, дурак, даже не представляешь – насколько! Если б ты знал, чем она пожертвовала! Ты, наверное, думал, что она мне продалась? Ради денег, да?
- Да, - безапелляционно отозвался Андрей, с трудом заставляя себя ослабить хватку и поставить мужика на место.
- Я потому и пришел, - он ослабил галстук, - не хочу, чтобы ты думал о ней… плохо. Она была ангелом. Или дурой. Святой? Наивной девочкой? Не знаю. Поверь, я не собираюсь насильно надевать на нее нимб. Я не романтик в отличие от нее. Просто… знаешь… ее память для меня… священна, что ли, - он смущенно улыбнулся. – Блин, хорошо, что братва меня не слышит! Ладно, расскажу: я парапсихолог. И, кстати, настоящий. Хотя раньше был бандитом. Свои способности случайно открыл в тюрьме. Когда вылечил важных "тузов" - мне сократили срок. По блату, конечно. Оказалось, что я умею лечить… Честно, без дураков. Конечно, к святости мои способности не имеют отношения, - неприятно осклабился он. – Это просто как… синие глаза. Такие бывают, но встречаются редко, понимаешь? Шаришь в теме?
- Угу, - неохотно откликнулся Андрей. Ему показалось, что его ноге влипли в житкий бетон. Он хотел уйти – да не мог. Словно знал, что его судьба – выслушать до конца.
- Так вот… когда я познакомился с ней, у нее уже был рак. Да, в принципе, когда ты подцепил ее на пляже, она уже умирала. Шаришь? Только не знала об этом. Я ей рассказал, потому что увидел ее ауру. Она долго не хотела идти к врачу, считая меня вруном. Да и кто бы согласился поверить в такое? Ведь она верила в любовь… в тебя. В вас. Но… я предложил ей стать моей женой, если она хочет жить. Врач предсказал ей смерть через неделю. Все врачи так сказали. А со мной она протянула три года… и жила бы долго. Я уверен в этом! Я уже изучил свою силу – у меня сотни подобных клиентов, от которых давно открестились все врачи, даже те, кто лечит только за доллары. Я им продлеваю жизнь… годы. А потом… появился ты. И она сбежала, не оставив следа. Заранее зная, на что она себя обрекает. Я не смог ее найти, хотя поставил всю братву на уши! Иначе…- он явственно всхлипнул, отвернулся, - я бы не позволил ей умереть! Я бы похитил ее, насильно оторвал от тебя. Но…я успел только на похороны.
… Андрей шел по мрачному сентябрьскому пляжу Днепра и видел, словно наяву, Русалочку, которая повсюду следует за любимым принцем, оставляя кровавые следы, которые никто не видит.
|
|
