|
|
22.07.2004
Запретная любовь, или Брак понарошку, продолжение.
Автор -- ЛАРИСА РОТНЫХ
ПРОДОЛЖЕНИЕ, начало здесь >>>
Вторую татуировку Уля сделала накануне своего 21-летия. Чуть раньше она познакомилась с неформалом Лешей, который был младше ее на три года. Впрочем, с ним и его друзьями она была знакома уже с полгода по Интернету, сегодня же виделась в реале в первый раз. Естественно, она много фотографировала, естественно, она совершенно органично вписалась в новую компанию и, естественно, очень всем понравилась.
Леша покорил ее тем, что попросил научить снимать хоть отдаленно похоже на шедевры, создаваемые Улей. Этот мальчик был красив яркой красотой: темные слегка мелированные волосы, темно-карие глаза, густые ресницы, длинные, как у девушки, и как раз такое телосложение, которое нравилось ей. Впрочем, он покорил ее не своей внешностью, а тем, что в свои 17 лет умудрился прочитать большинство книг, которые любила она сама; вкусы их совпадали еще по многим вопросам, а смесь цинизма и романтизма, свойственная его характеру, импонировала ей.
Еще вчера она орала на сестру, заметив ее в компании пьяных отморозков, прихлебывающей мутный самогон из горла бутылки, хоть и пообещала ничего не говорить родителям, если Юля пообещает не напиваться больше до состояния невменяемости, еще вчера она сидела на парах в Киево-Могилянской академии, где училась теперь, и рассеянно слушала препода, а сегодня поехала вместе с Лешей делать татуировки. Он вдобавок проколол второе ухо.
На обратной дороге, трясясь в маршрутке, прислонившись головой к плечу Леши, полусонно общаясь с ним на всевозможные темы, самозабвенно целуясь, Ульяна поймала себя на мысли о том, что она счастлива. Обычно для счастья ей нужна была только камера и любой объект – движущийся или неподвижный, одушевленный или неживой – в объективе.
Чем больше они узнавали друг друга, тем больше находили общего и различного, тем лучше им было вместе, тем более родными казались они друг другу. И даже то, что у Леши хорошо получались только фото неодушевленных предметов, не смущало заядлую фотолюбительницу. "Ты не любишь людей", — смеясь, говорила она ему, — "а без этого снимать их невозможно". Он кивал, улыбаясь ей в ответ, и продолжал снимать; предметы на его фото получались стерильными безжизненными, опасными, даже немного отталкивающими, но, несомненно, не лишенными какого-то странного очарования: так притягивает человека, наклонившегося над бездной, черная смертельная пустота внизу. Люди же на его работах выглядели, как персонажи фильмов ужасов: психически неуравновешенными маньяками и преследуемыми навязчивыми идеями религиозными фанатиками. Добрые и теплые фотографии Ульяны являлись полной противоположностью фототворчеству Леши.
Он курил абсолютно все, даже чай как-то пробовал, но потом, как рассказывал Уле, корча смешные рожи, его жутко тошнило. Она же как-то пробовала курить сигареты, но они ее не впечатлили.
Они были разными – и как-то странно одинаковыми. Они были созданы друг для друга. Они были двумя половинами одного целого.
Поэтому не удивительно, что через год он на полном серьезе предложил ей пожениться. Она согласилась, на этот раз – сознательно. Но возникла одна проблема.
Дело в том, что мама после брака дочери стала ревниво относиться ко всем ее новым знакомым. Она не хотела потерять Ульяну опять, видя, как отдалилась и совершенно вышла из-под контроля младшая дочь. Уля же, хоть и отсутствовала иногда дома по ночам, всегда предупреждала родителей о своем будущем отсутствии. К Леше же мама неизвестно почему прониклась симпатией, но только как к постоянному парню. Естественно, о замужестве речь не шла. Родители же парня спокойно относились к его девушке, но если б они сейчас поженились, они сразу же изменили свое мнение. Им бы не хотелось, чтоб их сын женился на старшей его на три года коротко стриженной неформалке, одевающейся в стиле "унисекс", с проколотыми ушами, носом и пупком, с разноцветными фенечками и варварски выглядящими кольцами. Втайне они лелеяли мечту о том, что сынок нагуляется и приведет в дом милую хозяйственную длинноволосую девушку, обаятельную и более приближенную к канонам женственности, чем Ульяна.
Поэтому они подали заявление в ЗАГС втайне от родственников. В курсе были только общие друзья.
Регистрироваться они приехали в своем обычном стиле: на Леше были не совсем чистые, мягко выражаясь, джинсы, растянутый свитер, пуховик и армейские ботинки, хрупкая же Ульяна, мерзнущая в холодном январе, была вообще, как капуста: сто одежек – и все без застежек. Один на другой, на ней было надето три свитера. Камуфляжные штаны, кроссовки, а также кожаная куртка завершали ее романтичный образ. Работники ЗАГСа странно посмотрели на них, но все же зарегистрировали новую ячейку общества. Молодожены одели друг другу на палец кольца, совершенно не похожие на обручальные. Так было задумано специально: чтобы родители не догадались.
Потом они поехали в облюбованное заведение праздновать. Свадьба удалась на славу: многочисленные друзья и подруги веселились, поздравляли молодых, но атмосферы некой искусственности и натянутости, как на первой свадьбе, не ощущалось.
Ночевали у одного из друзей, в неотапливаемой комнате, согревая ладони друг друга дыханием, смотря в глаза с нежностью и любовью. И сны им снились одинаковые.
Утром, посмотрев на часы, Леша вскрикнул:
— Во блин! У меня же сейчас экзамен!
Собравшись в рекордные сроки и взяв взаймы у молодой жены десятку на такси, он чмокнул ее в нос и, наспех одевшись, полетел в родной институт.
Экзамен шел уже час.
...Профессор, смотря исподлобья на горе-студента, который с умным видом нес полную чушь, сказал:
— М-да, Алексей... Я скажу тебе честно: если по справедливости, лучшей оценки, чем двойка, ты не заслуживаешь. Но только из уважения к твоему отцу я поставлю тебе три балла.
Леша возблагодарил небеса за то, что его отец работает в этом же вузе (а иначе как бы он попал учиться на бесплатный?..), и, сделав невинный вид, сказал:
— Я признаюсь Вам, Николай Петрович: на самом деле, я готовился, учил, но у меня вчера была свадьба, ну и, сами понимаете...
Он смущенно улыбнулся.
— Вот только обманывать не надо, я этого не люблю, — с выражением крайней досады и даже некоторой брезгливости на лице сказал преподаватель.
— А я говорю правду. Вот, смотрите! — и Леша протянул свой паспорт со свежей печатью.
Обрадованный изменением статуса Алексея и надеясь, что этот шалопай теперь остепенится, пожилой профессор даже прослезился и поставил студенту совершенно не заслуженную "четверку".
Вернувшись к спящей жене, Леша предложил ей как-то отметить событие. Они поехали в уже знакомый пирсинг-тату-салон, где ей сделали третью, а ему – пока что единственную татуировку. Она подумывала о том, чтобы проколоть губу, но потом передумала.
Все бы хорошо, но когда вечером молодожены вместе с теми же друзьями "обмывали" оценку Леши, ему на мобильный позвонил его папа. Он был в ярости. Оказывается, профессор решил поздравить коллегу со свадьбой сына... этим самым несказанно удивив отца.
Нервно смеясь, Алексей уверил папу в том, что это – всего лишь глупая шутка, уловка, предназначенная для интеллигентного выпрашивания положительной оценки. Отец сказал сыну, чтобы тот, когда приедет домой, показал ему паспорт.
— Слушайте, у кого есть сканер и лазерный принтер, желательно с полным картриджем? — спросил Леша, нажав "Сброс".
Спасибо друзьям, нашлись как сканер, компьютер и принтер, так и паспорт в хорошем состоянии. Без штампа, разумеется. Правда, пришлось поездить по Киеву, но зато, приехав домой и зайдя на кухню, сын протянул отцу девственно чистый паспорт. Тот просмотрел его, но, разумеется, в тусклом свете лампы подделки не заметил.
Вырванные же страницы покоились на дне рюкзака Ульяны.
...Где их и нашла через два месяца Юля. Ульяна принимала ванну, а так как она не имела обыкновения таскать с собой рюкзак по квартире, младшая сестричка, копаясь в вещах старшей, обнаружила и вырванные страницы, и свидетельство о браке.
Она дождалась, когда Ульяна выйдет из ванной, и небрежно заметила, что сестра могла б и побаловать ее лишней стодолларовой купюрой, чтоб она могла купить себе чего-нибудь на Восьмое марта. При этом она многозначительно помахивала рюкзаком. Ульяна выхватила его и довольно резким тоном заявила, что знает, зачем сестре деньги, и что ни копейки на сигареты и спиртное она не получит.
Тогда младшая сестричка по привычке побежала ябедничать родителям. На этот раз по телефону. Ульяна, не дожидаясь их прихода с работы, поехала к старым друзьям. Они вместе быстренько соорудили аляповатый намек на свидетельство о браке, на самом видном месте которого красовалась надпись большими жирными буквами
"С Днем Св. Валентина!".
Словом, любому нормальному человеку (а родители Ульяны относились именно к таким людям) при взгляде на это "свидетельство" становилось ясно, что перед ними – грубая подделка, розыгрыш к празднику.
Вернувшись домой, Ульяна услышала уже на пороге:
— Ты что, во второй раз вышла замуж?!
Она сделала вид, что не понимает, о чем кричат родители. А затем с видом оскорбленной добродетели спросила:
— Это вам Юля сказала?
Мама нехотя подтвердила.
— Так вот, ваша Юля слишком много пьет и совсем не знает правил приличия. Между прочим, лазить по чужим вещам нехорошо, — и, достав из рюкзака, протянула свежераспечатанный "документ".
Все посмеялись, а родители одновременно подумали, что, действительно, пора подумать и о воспитании младшей дочери, которая, став фигуристой ярко размалеванной дылдой, пытается отвлечь внимание родителей от своего поведения выдуманными грехами старшей дочки, в последнее время ведущей себя вполне адекватно.
* * *
Сейчас Ульяна и Алексей все еще скрывают свой брак от родителей. Живут то на даче, благо сейчас лето, то у друзей, то каждый у себя дома. Недавно ездили отдыхать – сначала в Турцию, потом в Крым (за счет жены, ведь муж – неработающий пока что студент). Кроме того, они часто ездят по Украине, откуда привозят множество профессиональных фотографий.
— А вы вообще собираетесь когда-нибудь рассказать родственникам?.. — спросила я их, когда услышала эту историю.
Они переглянулись, словно общаясь телепатически, он обнял ее, а она сказала:
— Ну... Скоро. Через пару лет. Если ничего не изменится.
И нежно поцеловала его в нос.
Написано 23-24 августа 2004 года под музыку Richie Sambora.
02:55.
Исправлено 27 августа 2004 года.
| |
|
|
|
|
